Армянский квартал Исфахана. Часть 3

Чуть больше месяца прошло с окончания нашего персидского путешествия, а впечатлений так много и они не бледнеют! Мне трудно выбрать лучшие фотографии и лучшие сюжеты. И в их числе было, конечно, наше посещение Армянского квартала Исфахана, Новой Джульфы. Как возникло крупное армянское поселение в окрестностях персидской столицы?

В 1603 году шах Аббас I, соперничавший на северо-восточных границах с правителями Оттоманской Порты, решил вывести из пограничных армянских территорий искусных торговцев и ремесленников. Они подвергались религиозным гонениям со стороны оттоманов и это переселение давало им относительную безопасность, а кроме того опустевшие земли становились безжизненными и сложными для завоевания и затрудняли экспансию Порты на восток. Несколько десятков тысяч армян по указу Аббаса тронулись в долгий и трудный путь в центральные провинции Персии. В окрестностях Исфахана в 1606 году шах выделил им земли и позволил поселиться компактно, сохранять свою религию, не переходя в ислам. Поселение на берегах реки Заяндерад унаследовало от армянского города Джульфа название и стало Новой Джульфой. Из примерно четверти миллиона переселенцев здесь осело около 20 тысяч. Сейчас оно вошло в состав Исфахана. В музее Армянского квартала мы рассматривали шахские фирманы, дорожные сумки, с которыми двигались на юг переселенцы и сам маршрут, который оказался для многих губительным.

Сердце этого квартала — армянский собор Ванк, который сочетает черты персидского, армянского и западноевропейского искусства. Он был построен между 1614 и 1655 гг. В 2014 году отмечалось 350-летие собора. Эклектично, и в то же время очень живописно, выглядит интерьер собора: в нем сосуществуют персидские изразцы, изящные орнаменты с путти и сцены Священного писания, выполненные в основном, по сюжетам европейских гравированных Евангелий.

В ограде собора установлен памятник геноциду армян 1915 года. У его стен покоятся архиепископ Давид, основатель собора и Хачатур Кесараци (1590 — 1646), создатель первой типографии в Персии В музее при соборе много рукописных и печатных книг, предметы быта, богослужебные реликвии.

Вокруг собора собираются члены армянской диаспоры, во дворе мы увидели семьи с детьми, ярких красивых женщин без головных уборов. Здесь мы ощутили себя не в экзотической, но чужой стране, а немножко дома. Во дворе стояла рождественская ель, люди собирались к вечерней службе.

Армяне прижились в Персии, сохраняя свою идентичность. Армянские фамилии встречаются в названиях исторических домов, владельцев ковровых фабрик. В Кашане мы жили в гостинице, устроенной в комплексе исторического дома армянской семьи торговцев коврами.

Армянская торговая корпорация играла важнейшую роль в международной торговле Персии с Европой, Московским царством. Кстати, один из тронов коллекции Оружейной палаты был подарен царю Алексею Михайловичу армянскими купцами Исфаханско-Джульфийской торговой компании. Эта компания имела монопольное право на торговлю шелком. В 18 веке из Новой Джульфы в Москву прибыл армянский купец Игнатий Францевич Шериман, а впоследствии Иван Лазарьян (1735, Новая Джульфа — 1801. Петербург), которого мы знаем как графа Ивана Лазаревича Лазарева. Первый налаживал шелкоткацкую фабрику в петровское время в Москве, а второй продолжил шелкоткачество во Фрянове под Москвой, основал институт восточных языков в Москве в Армянском переулке. Сейчас в этом здании располагается посольство Армении в Российской Федерации.

Прогулку по Армянскому кварталу Исфахана мы завершили в уютной кофейне, где нас приветствовали музыкальным сувениром, неожиданным, но приятным: бариста включил мелодию Раймонда Паулса «Миллион алых роз». Удивительное было ощущение: 30 декабря, сияет солнце, +18, во дворе красуется рождественская ель, мы в Персии, звучит знакомая с детства мелодия…

Продолжение следует…

«Чёрное, Белое и Святое» — экскурсия по Косинскому Трехозерью

Друзья, в воскресенье, 4 сентября, приглашаю вас на одну из моих любимых экскурсий. Территориально — московская, но по сути — загородная, идиллическая, релаксирующая.
Назвала её, как сказку — «Чёрное, Белое и Святое».

Она о Косинском Трехозерье, ныне входящем в состав района Москвы Косино-Ухтомский.

О литовской княгине Ольге Ольгердовне, о моих современниках и соседях, о работницах трикотажной фабрики, стоящей на месте усадьбы купца Дмитрия Александровича Лухманова. О самом московском купце 1 гильдии Лухманове, храмоздателе, похороненном в одном из построенном им храмов. Об иконе «Вольного дня» и Моденской иконе Богоматери. О Косинском яхт-клубе, о лимнологической станции на берегу Белого озера. О художниках, которые снимали там дачи. О семье Олсуфьевых, драгоценных Юрии Александровиче и Софье Владимировне. О провалившемся в Чёрное озеро опытном советском танке и его подъёме. И это только часть тем!
Воскресенье в 15.00, организатор Москва, которой нет. Запись здесь

Мы берем радиогиды, поэтому желательно записываться заранее.
После экскурсии можно посидеть на берегу или на веранде местного ресторана, выпить чая под плеск озёрной воды. Я посоветую, где купить вкусных косинских пирогов.

«Полновластный директор» Виктор Иванович Чердынцев

В 2005 году были опубликованы воспоминания Екатерины Сергеевны Петровых — сестры выдающегося поэта и переводчика Марии Петровых (1908, Норское — 1979, Москва). Воспоминания «Моя родина — Норский посад» включают множество интересных персоналий и тем. Благодарю мою коллегу Татьяну Вязову, прекрасного гида и знатока русской усадебной культуры, что обратила мое внимание на эту книгу. Одна из личностей, о которых идет речь в мемуарах — Виктор Иванович Чердынцев, свекр рассказчицы.

В 1938 году Екатерина Сергеевна вышла замуж за его сына — Виктора Викторовича Чердынцева.

Родоначальник семьи — Яков Чердынцев, крестьянин Симбирской губернии, освободившийся после отмены крепостного права. Его сын — Иван Яковлевич — стал симбирским мещанином, владельцем городской мельницы в городе Карсун. Виктор Иванович, внук крепостного, сделал блестящую инженерную карьеру. В 10 лет он поступил в реальное училище Казани, потом в Высший технологический институт в Петербурге. Окончив институт, он имел право возводить гражданские сооружения, строить мосты, быть металлургом, текстильщиком, специалистом по кирпичному и кожевенному производству и так далее. После окончания института Виктор Иванович выбрал тескстильную промышленность, которой оставался верен на протяжении всей своей трудовой жизни, и устроился на Норскую фабрику, главным инженером которой работал Сергей Алексеевич Петровых, отец Марии и Екатерины.

Виктор Чердынцев — студент Технологического института

В 1900 году Чердынцев отправился на Всемирную выставку в Париж вместе со своим руководителем инженером Петровых, а оттуда в Англию. Перед отъездом текстильщики Норской фабрики подарили Виктору Ивановичу памятный альбом, что было исключительным случаем. В Англии он по своей инициативе прошел стажировку на одной из крупных фабрик Манчестера, переходя из одного цеха в другой. В 1904 году он достиг должности заместителя директора. Получив удостоверение помощника управляющего фабрикой, он решил вернуться на Родину.

В.И.Чердынцев поступил на Барановскую фабрику, хозяева которой были в родстве с владельцами Норской мануфактуры. После революционных выступлений рабочих на станции Карабаново под Александровой слободой, закончившихся созданием Карабановской республики, всех инженерно-технических работников уволили. В,И.Чердынцев с клеймом «красного инженера» стал безработным.

Альбом образцов карабановских ситцев в музее г. Александрова «Усадьба Первушина»

Узнав о судьбе В.И.Чердынцева, его пригласили на Богородско-Глуховскую мануфактуру Морозовы. Богородско-Глуховская мануфактура — крупнейшее текстильное предприятие, основанное в 1848 году Захаром Саввичем Морозовым. На предприятии в начале ХХ века работало до 11 тысяч человек рабочих и служащих. Население фабрики было больше самого уездного города Богородска, в окрестностях которого располагалась усадьба Глухово, купленная Морозовыми у помещиков Жеребцовых для развития своей текстильной империи.

Красильно-отбельные цеха Богородско-Глуховской мануфактуры на Клязьме. 1900-е годы

Два брата Морозовых (Сергей и Петр, Арсентьевичи по прозвищу) стажировались на той же фабрике в Манчестере для усовершенствования знаний в промышленности и английском языке, что и Чердынцев. Его пригласили возглавить цеха по обработке хлопка Богородско-Глуховской мануфактуры — крупнейшего российского текстильного предприятия. Как вспоминает Екатерина Сергеевна «Сам Арсентий Иванович Морозов в начале ХХ века отошел от дела, передав фабрики своим сыновья. себе он оставил только наблюдение за чистотой территории. Одетый по-старинному в долгополый сюртук, он разъезжал на своей одноколке по всем задворкам и закоулкам фабрик, распекая дворовых приказчиков и грозя им хлыстом за нерадивость. Молодые Морозовы, воспитанные за границей, энглезированные и надменные, совсем не походили на своего отца, хоть элементы хамства и бестактности у них и прорывались».

Арсений Иванович Морозов — глава правления Богородско-Глуховской мануфактуры, о котором я неоднократно писала в этом блоге.

В 1908 году Чердынцев стал «полновластным директором» Богородско-Глуховской мануфактуры — вспоминает Е.Петровых. Это время совпало со строительством революционной по новизне Новоткацкой фабрики (архитектор А.В.Кузнецов, инженер А.Ф.Лолейт, 1906-1907 гг.) в составе Богородско-Глуховской мануфактуры. Рядом с сохранившимся зданием фабрики (сейчас оно в проблемном состоянии), сохранился на улице 8 марта деревянный дом, который жители зовут «домом Чердынцева». Виктору Ивановичу Чердынцеву назначили небывало высокое жалование, сравнимое с жалованием директора Обуховского завода в Петербурге, примерно в сто раз более высокое, чем у директора Норской фабрики, и назначили директорский особняк.

• 

• 

«Дом Чердынцева» в Богородске на улице 8 марта

Виктор Иванович женился на прелестной девушке — Вере Иосифовне Шишовой. У них родилось двое сыновей: Сергей и Виктор. В 1913 году супруги Чердынцевы отправились в европейское путешествие, побывали в Париже, Венеции, Швеции, где их застала Первая мировая война. Началась эпоха катаклизмов.

Семья Чердынцевых в 1914 — 1915 гг.

После революции Чердынцев был арестован и выпущен под залог. Потом он работал в Москве под началом Виктора Павловича Ногина. В 1920 году в составе первой советской делегации под руководством Ногина и Красина он отправился в Англию.

Советская делегация в Лондоне в 1920 году.
В верхнем ряду второй слева Чердынцев, в среднем ряду крайний слева — В.П.Ногин.

Виктор Иванович был арестован по делу Промпартии и приговорен к расстрелу, ожидая его в Таганской тюрьме. Чудом его жена Вера Иосифовна через свою подругу по Бесстужевским курсам Анну Викентьевну Нольде пробилась к Смидовичу. Казнь была заменена на 10-летнее заключение. Правительство Туркмении, узнав о наказании Чердынцева, ходатайствовало о командировании Чердынцева в Полторацк (впоследствии Ашхабад). Вслед за ним поехала супруга с младшим сыном. После окончания строительства Чердынцевы вернулись в Москву, благодаря сокращению срока наказания.

В 1930-е годы он снова был арестован и уже не мог после освобождения устроиться в Москве. Он искал работу на текстильных фабриках, но, несмотря на его уникальную квалификацию, ему всюду отказывали. Как вспоминает его невестка, он удрученно говорил: «Я все могу понять: и то, что меня называли «вредителем» и «шпионом», как бы несправедливы и чудовищны эти обвинения ни были, но чтобы инженера Чердынцева не взяли на работу, когда он предлагает свои услуги, — это непостижимо, это в моей голове не умещается никак…» А ведь на инженерных съездах его называли «королем текстильных инженеров».
Все же как-то он опять устроился работать по своей специальности. Однажды поехал в командировку в Ногинск. Рабочие радостно приветствовали его, добавляя: «А мы думали, что вы, Виктор Иванович, все еще в узилище». А одна бабенка, забежав со спины, поцеловала заложенную по привычке руку. «Я был очень смущен», — говорил Виктор Иванович».

В Москве Чердынцевы жили до 1938 года на 3-ей Мещанской улице, после этого на Спартаковской и даже имели прислугу. Во время Великой Отечественной войны в 1942 году в блокадном Ленинграде умер от голода старший сын — Сергей Иванович. Виктор Иванович и Вера Иосифовна перебрались к младшему — в Чистополь на Каме. Познакомились с восьмимесячной внучкой Ксенией. Меняли вещи на продукты, хворали. Виктор Иванович болел, слабел и умер на руках у Екатерины Сергеевны в 1942.

Он был похоронен на Чистопольском кладбище. «Король текстильных инженеров», «полновластный директор» не смог полностью реализовать свой инженерный дар в стране, где выдающихся специалистов подозревали, сажали, выживали.